# Главная
# События
# Галерея
# Об авторе
# Ссылки
# Контакты

Наша с Валерьяном встреча состоялась через несколько дней после того, как прикрыли «Арт-площадь». За непродолжительное время, что просуществовала эта концертная площадка, на ней успели провести фестиваль, посвященный 55-летию Майка Науменко, — практически беспрецедентное явление в нашем городе, дал сольный концерт Дмитрий Кузьмин (Черный Лукич), местные музыканты вообще вдохнули полной грудью; прошло несколько фотовыставок… Но, как говорится, раскатали губу: весь этот начинавшийся праздник жизни свернули в одночасье. Отголоски события — в беседе с Валерьяном Манохиным, принимавшим активное участие в жизни «Арт-площади» и клубной жизни города вообще, экс-лидером групп «К.Л.А.Д.И.», «Джига подождет».

Они прикопались к тому, что у нас играли панки. «Эмоции». Им это было по фигу все время, а тут они что-то взъелись. Деньги-то им платили, даже специально вечеринки делали в их пользу, себе не брали ни копейки. Сменился арт-директор Yellow Submarine. До этого был Леша, который лояльно ко всему относился. Он играл в «Тэйлорс» на клавишах и в «Стэплерс». И в «Стерве» играл на клавишах. А тут на смену ему пришел Бобер. Бобер сразу подошел к Наталье: «Ну все, вы до конца июня, потом сваливаете». Наташа: «Ну, ладно». А в этот день все как-то по-другому пошло. Я думал, концерт в восемь часов, но они в девять начали. Я думал, уложимся. Приходит Олег Помогов. А, видно, администраторам не вкатило, что народ такой неформальный туда-сюда курсирует, и они Олегу нажаловались. Олег никогда не спускался, сколько мы там сидели — три месяца. Он просто на доверии. А тут спустился, увидел панков: «О, да, не наш немножко формат». А там администратор: «Какой?! Это совсем не наш формат!» И видно, что ее аж бесит все это. Вообще, человек займет чуть-чуть начальственное место — начинает закручивать гайки. Да, именно недоброжелатели. Олегу надули в уши. Недоброжелательная это среда. А получается, все не у дел оказались.

Помещение — где найти помещение ведомственное? Есть же какие-то ведомственные клубы. Такое большое, как «Арт-площадь», не нужно, здоровое слишком. Человек на пятьдесят. Это нормальная тема. Постоянно курсировало бы, там же можно было бы и фотографии развешивать, картины какие-нибудь. Много желающих. Но где? Я, например, не знаю где. Я знаю, что они есть. И пустующие. Но не знаю, к кому обращаться.

У Лины Левицкой документы лежали. У них зарегистрированный Центральный комитет по поддержке зоопарковой музыки. То есть официальная печать и т.д. Я говорю: «Лина, что вы пропираетесь с этими документами, ничего не делаете? Давай Майковский фестиваль сделаем». Она: «Да? Давай». И сделали. Она напечатала фотографии, афиши. Мы ей вернули все. Со сборов. Шолохову заплатили за звукорежиссуру.

Если договоренность есть, что это оплачивается, то это должно оплачиваться. Если нет… Все равно люди и бесплатно играют. На фестивале же бесплатно все играют. Лина, допустим, забашляла за афиши 3 тысячи, — я ей отдал. Можно было на музыкантов все это пустить, но я решил так. Центральный комитет, у нее печать, она — учредитель. Самый весь прикол — она сидит, у нее эти документы валяются, я почитал, говорю, вы что, гоните, что ли? С этими документами вообще можно делать все четко. Это официальное признание. Причем она: «Да ладно, наверное, не будет выхлопа». Я говорю: «Ну как это не будет выхлопа?»

…Народа было мало, прикинь? Хотя реклама была ой-ой какая. Когда спрашивают, оказывается, Майк — самый недооцененный автор. Мало кто его назовет, когда спрашиваешь о любимой музыке. Башлачева мало кто назовет. Если называют Юрия Наумова, то это вообще… Причем Юрий Наумов, он же играющий музыкант, в Америке живет, играет инструментальную музыку. Я на концерте в Москве был, в Доме художника. Просто двенадцатиструнка, куча примочек, и он один сидит. Причем тоже там бабки какие-то… Смотрю, директор подошел, что-то ему на ухо прошептал. Наумов говорит: «Представляете, люди, меня сейчас предупредили, что в девять часов мы должны здесь закончить». Вот такая вот фигня. Он, допустим, начал в семь — ему дали два часа всего поиграть.

В 89-м году была тусовка в «Шоколаднице», в центре, напротив 33-й аптеки, где сейчас итальянский ресторан. Это была закусочная, забегаловка. Под землей опять же. Там кофе был дешевый, 15 копеек. И каждую среду там собирались люди с шести до десяти вечера. И когда вот эти команды приезжали, «Ночной проспект» и т.п., они все приходили туда и там так же тусовались. Буквально помещалось человек тридцать. Можно было свою кассету поставить. Это была общепитовская точка, и было четко, что там был постоянный проходняк, пирожные всякие, кофе, и место в центре города — было где собираться.

Я с армии тогда пришел, и мы сняли комнату. Там была колонка одна с двумя входами, туда бас включали, гитару, и какая-то барабанная установка нелепая, а я кричал вообще без микрофона. И пианино было. Там мы программу и сделали. Потом появился человек — студия «XXI век», они тогда купили 16-канальный магнитофон, там было все четко оборудовано, люди приходили писаться. Так вот появился человек, который покупал золото где-то в Омске по дешевке, приезжал сюда, продавал здесь, и подъем сразу нелепый был. Как раз рост цен пошел. Проверял нас таким образом: трехэтажная сумка, она полностью была упакована — рублями, трешками, пятерками, десятками, двадцатьпятками, полусотнями, сотнями. «Пацаны, — говорит, — можно у вас сумка постоит в комнате?» Комната в общаге института искусств! Миллион рублей. И мы вот такие сидим… Знаешь, картина — ее надо было снимать. Мы втроем — я, Гала и Кот (басист) — сидим: ну что, пачку двадцатьпяток оттуда взять… А нет, он просто через три дня приходит: «Ребятки, я сумку сейчас возьму». Отнес ее, пересчитал все эти деньги — миллион на месте, принес и опять оставил. Таким образом он нас проверил. Ничего не пропало, а он потом пробашлял запись — 91-го года в студии «XXI век». Мы записали полновесный альбом «Санта-Мария Елена Сергеевна за чтением приморским». И начали конкретно ездить: Большой Камень, Арсеньев, Хабаровск, причем не за свой счет ездили, а тот человек пробашливал все. Потом еще человек появился, который работал на шиномонтажке, деньги нелепые шли, черные же. Либо их пробухивать, прокуривать, либо вот на дело — на фестиваль съездить, еще куда-то. В городе играли до фига. Матросский клуб полностью собирали, когда еще там сидячие места и стоячие были. По билетам. Валентин Степанов на билетах стоял.

Я вообще против того, чтобы определять жанр. Почему я и назвал программу «Коммуникационный романтизм». Нас тоже, «К.Л.А.Д.И.», спрашивали, какую музыку мы играем: «Коммуникационный романтизм» — и все, народ сразу затыкается. «А что это такое?» — «Ну вот, название, вот что это такое». Там же тоже всего понамешано было.

Вот «Бунт зерен». Раньше тоже звонили Толику: «Как группа называется?» — «Бунт зерен». — «Как?» — «Зерна»! — «А-а-а». А «К.Л.А.Д.И.» через точку же пишется — «Клуб любителей авангардного джаза и так далее». Там есть в первом альбоме джазовые композиции. Таких групп сейчас нет. Я сколько смотрю — их нет. Люди отучились в музыкальном училище — сразу начинают либо по кабакам, либо… У Чекишева есть четкая программа джазовая. Там действительно конкретный джаз-рок. Но это играют, быть может, раз в году. В BSB. Потому что им с этой программой негде выступать здесь.

Новые музыканты почему-то все уезжают. Допустим, у меня играла группа «Ё». Они если кавера делали, то «Электричку» цоевскую делали в духе «Звуки МУ». Это и есть кавер-версия. Они такие и должны быть, а не то, что снимают один в один и пытаются петь, но не получается дотянуть до оригинала. Раньше были группы, которые свое играли, а сейчас такого нет. А если и есть те, которые играют свое, им дадут в BSB в среду сыграть, в четверг — всё. Либо раз в месяц в «Премьере». Своих знакомых ты соберешь раз в месяц, но такого какого-то подъема нет.

Тогда же комсомол все проплачивал — большекаменские фестивали, еще что-то. Там даже селили — на квартиры, но селили, кормили — все это предусматривалось. «Коба» так вообще летала по всей стране, пластинку сделала. Под самый занавес, в 94-м году, когда запись на пластинки закончилась, они еще умудрились записаться. Потом Бегемот это переиздал все — на кассетах, на дисках.

Рок-четверги были четкой идеей. Михалыч был заведующий. Заусаев Игорь Михайлович. Он был директором клуба. Тогда этот клуб находился в полуразобранном состоянии. Молодежный центр ДВГТУ. Но сам факт, то, что он выбил, то, что пошли в «Мелодию», купили аппарат, настоящий аппарат: усилитель, мониторы, колонки, порталы, барабаны там стояли! Вначале в холле проводили, потом перешли в Большой зал. И тоже начали закрывать его, потому что Турмов почувствовал: ни фига, копейка мимо него уходит. Все это просуществовало до 95-го года. С перерывами. Потом директором стал бывший военный, башлялось именно ему, и он четко прикрывал перед Турмовым, но он в Питер уехал на пенсию. А потом пришел Ермак такой, врач-психотерапевт, в маленьком зале они делали свои релаксации-медитации, и когда капитан второго ранга ушел с директорского поста — всё. Позже съехали на Садгород. Я туда один раз съездил, так мне неинтересно это стало. Причем как раз Гала приехал тогда, мы опять решили «К.Л.А.Д.И.»…

«Премьера» вообще была закрытая. А потом, в 2003 году, что ли, ко мне подходит Толик Чебан… Они сначала туда Соляриса взяли рок-четверги возродить. Просто получилось так, что клуб в 2003 году стал не нужен никому, а за него нужно Паку деньги платить — каждый месяц вынь да положь. И те люди, которые туда приходили, они не могли срастить эту аренду. Потому что появилась куча всяких клубов, более пафосных, и народу башлятого стало больше, которому на фиг эти закрытые клубы не нужны. Им просто хочется прийти в хорошее заведение, с пафосом выкинуть деньги, чтоб потом говорить, я там-то и там-то был, отдыхал. Свой юбилей справлял.

И Толик Чебан предложил мне заняться клубом. Народ как-то стал ходить, и такого бардака, как сейчас, там не было. Панибратства такого. Там тоже в зале 50 человек, а продано билетов 30 всего. Откуда еще 20 человек? А если аренду надо платить раз в месяц постоянно? И музыкантам надо платить. А 20 человек мимо кассы проходят. Пускай копейки, пускай мало, две тысячи на группу, но пускай это на группу идет, и я с этого зарабатываю, и все зарабатывают. При мне никто не обижался. Народ вначале начал возбухать: «А что это мы должны платить?» А я говорю: «А что это вы приходите со своим пойлом, бесплатно? Зачем вы здесь нужны? Идите в другое место. Идите на улицу — что вы сюда пришли? Ко мне приходите, когда я не на работе». Народ пообижался месяца два-три, потом повалил. Стали платить, поняли, что это не мне в карман. Что это самоокупаемость, что за счет этого клуб живет. А сейчас там разбомбилось все. Аппарат разбомбился. Заброшенное все. У нас работали люди, которые каждый день убирали, мы проветривали. Было ухоженно, нормально. А тут зашел — бог ты мой! Думаю, вот это да! Сарай. И духан алкогольный такой витает. Я говорю, вы хоть проветривайте. Хоть освежитель воздуха покупайте.

Это стало не нужно никому. Просто в один день. Потому что открылась сразу куча клубов, в которые ввалили деньги, которые такие пафосные, в которых хорошая аппаратура стоит. А вот этот слой, он как был неприкаянный, так и остался. Музыкантов, которые бы играли интересную музыку, свою, очень мало. Какая-то часть стала ходить к нам, в «Арт-площадь», а какая-то — в «Премьеру». Я-то хотел сделать нормально, я-то не думал, что они найдут деньги на ремонт, что у них это так серьезно, понимаешь? Я думал, ой, да через год, через два найдут. Почему и нужно такое помещение сейчас, мест на 50, да чтобы была пожарная сигнализация. Даже не клуб, а концертная площадка, которая с шести до десяти вечера. Чтобы был мини-бар — кофе, чай, печенюшки, сухарики, ну, пиво. Даже водки не надо, пиво просто, сок — вот такое. Чтобы народ на улицу не бегал, со своим пойлом не приходил. Чтоб можно было такие фестивали проводить — типа «Электросвалки».

И пускай группы играют полновесные концерты. Как раз времени хватает — с семи до десяти вечера. Чтобы это не было как ночной клуб, а чтобы все разошлись, успели на последнем автобусе до дома доехать. Это самое оптимальное. Поэтому нужен какой-то ведомственный клуб. Я знаю, что они, ведомственные клубы в заднице сидят. Там в чем прикол: можно по безналу взять аппаратуру какую-то, именно на клуб. И на этой хорошей аппаратуре делать нормальные, четкие вещи. У нас газеты схвачены, телевидение тоже.

Люди и так не ходят, а ты его сделаешь закрытым — вообще перестанут ходить. Сейчас много всего. Либо ему идти в «Стэлс», либо в «Стрит-бар», где вход бесплатный, понимаешь? Много диджейских клубов стало, до фига вообще всего — ты вон зайди на сайт Владивостока, на «Ночные клубы». Сейчас открылся «Рокс» опять же, где живая музыка по пятницам, по субботам. Тоже очень удобно — в центре идешь, нырнул туда, и все. Если есть деньги, хочется выпить, поесть. Все упирается в целевую аудиторию. Многие, кому это интересно, предпочитают сейчас телевидение, Интернет. Они дома сидят. Я вчера был в «Серой лошади». Они как собирались по четвергам, так и собираются. Пускай там десять человек, пятнадцать, ну и нормально.

Получается, что как таковое оно на фиг не нужно никому, развитие это. Сейчас все сразу думают, пойдут на группу или не пойдут. Вот и все. Те, кто держит. Палка о двух концах: или интересно делать, но у тебя спонсоры должны быть тогда, — спонсоры не ведутся на это…

Весь прикол в том, что ты говоришь, у вас сейчас есть возможность писать, что Саша занимался звукозаписью, у вас вообще ништяк тема. Эти темы потом можно выкладывать по одной, по две в Интернет и отслеживать реакцию людей. Все равно ж какой-то нужен контингент, пусть двадцать человек, но это двадцать твоих людей будет. Когда меня спрашивают, какая у меня аудитория, — да фиг знает, меня дети иногда слушают, а иногда — люди по 80 лет. У меня дядя — генерал-майор, начальник вертолетного училища. Когда я в детстве ездил, он еще курсантом был. Двоюродный брат мамы моей, царство ей небесное. Они нашли меня по Интернету — видишь, что Интернет дает. Какую-то информацию обо мне узнали, песни послушали, и вот люди, которые вообще далеки от этого, говорят: блин, мы гордимся тобой. А со стороны оно, видимо, так и выглядит. Я им ничего не говорил про свою деятельность, они в Интернете сами нашли. Вот так: мы рассчитываем на одну аудиторию, а она другая…